--------------------------------------------------------------------------------

Даже в случае неспособности командира туркмены беспрекословно исполняли его приказы до конца похода.

ДОБРОСОВЕСТНЫЙ наблюдатель современных туркменских реалий мог бы немало удивиться, узнав, что еще сто лет назад туркмены были грозой Среднего Востока. Особенности военной организации и этики туркмен могут оказаться полезными и в наши дни.

Еще в середине XIX в. для жителей пограничных районов Ирана, населения Хивинского ханства стихийному бедствию равнялось известие об аламане - военном набеге со стороны Кара-Кумов. Туркмены, издревле освоившие просторы великой пустыни, пользовались заслуженной славой превосходных конников: не случайно правители Ирана и Афганистана, эмиры Бухары и хивинские ханы стремились привлечь на службу своих неспокойных соседей: туркменская конница была самой боеспособной частью их войск.

Война в песках требовала особого умения и навыков. Порой самой ответственной частью военной операции было пройти через море барханов и остаться при этом незаметным для противника. Вода - вот что решало успех войны в пустыне. Количество глубоких колодцев с необходимым запасом хорошей питьевой воды было ограничено, к тому же они были хорошо всем известны. А только они и могли быстро напоить животных и людей в большом отряде, поэтому приходилось отправляться в путь малыми силами. Все в песках стремится к колодцам, поэтому там обычно и подстерегала опасность. Засада у колодцев была излюбленным приемом в тактике туркмен. Делали и так: известные колодцы засыпались, а вместо них отрывались новые, известные лишь "своим". Иногда их просто прятали. Тем более что это не так уж сложно сделать: каракумский колодец не имеет монументального оформления, в случае необходимости его узкая горловина покрывалась прочнейшим туркменским ковром. Пройдет совсем немного времени, и только знающие люди отыщут по приметам источник в море песка.

Но люди и животные все равно не смогли бы существовать в пустыне без запаса воды, взятого с собой. Поэтому военный отряд обычно имел караван сопровождения (подвижную базу) с запасом воды, фуража и оружия. Такой караван назывался "верблюжьим войском". Здесь находились наиболее опытные в военном деле люди: попади караван в руки врага - и всех ждет неминуемая смерть.

Двигаться с караваном дело сложное - обычно конницу отделяло от каравана сопровождения не меньше 100 км. Чтобы части отряда не потеряли друг друга, между ними курсировал опытный связной, передавая команды. Всадники, отрываясь от базы, брали с собой запас воды и пищи, чтобы продержаться пару суток до подхода своего горбатого транспорта. Особенно славились быстроходные верблюды породы "нар". Такое "отставание" каравана было необходимо по ряду причин. Не удалась операция, и конники откатываются назад, не теряя своих запасов. Кроме того, никакая военная операция не могла бы быть скрытной, если бы конница и верблюды двигались недалеко друг от друга: около транспорта стоит сплошной рев верблюдов, слышный на расстоянии нескольких километров. Ни о какой внезапности нападения нечего было и думать. Да и нельзя было сильно подгонять нагруженного верблюда. А если заставить этих животных проходить в сутки свыше 50, а в экстренных случаях 90 км, то все верблюжье войско быстро полегло бы в песках от переутомления.

Поэтому туркмены зачастую, чтобы обезвредить врага, просто старались отбить его верблюдов и отогнать лошадей: сама пустыня лучше любой атаки расправится с противником. Но как бы ни был незаменим верблюд для ведения военных действий в песках, главным залогом успеха в бою был конь. Туркменские скакуны знаменитой ахалтекинской и йомудской пород несли своих всадников с удивительной скоростью и выносливостью. Неделя срока, а иногда и 5 дней, и всадник оказывался за 1000 километров от дома. Иногда с поклажей в 190 килограммов такой конь делал переходы до 50 км в день. Но все же, если была такая возможность, всадники предпочитали не передвигаться днем по раскаленной пустыне: ноги коня, погружающиеся в песок, обгорали, и их приходилось обвертывать тканью. Летняя ночь в пустыне прохладна настолько, что легко одетый человек никак не может дождаться восхода солнца, такая ночь - идеальное время для перехода. Ночь скрывает людей и указывает им дорогу - яркие, неправдоподобно большие в чистом воздухе звезды были идеальной картой для опытного сердара - вождя.

Хоть и крепки и выносливы были верблюды и кони, но перегружать их было нельзя. Всадник не брал с собой ничего лишнего. В хурджуме (переметной суме) ячмень для коня, немного сухих лепешек-кульче для себя да бурдюк из прочной козьей кожи, вмещавший по 3-4 ведра воды. Не будет мучить голод, если развести в кипятке маленький шарик курта - сушеного сыра: веса никакого, а польза большая. Голод можно было утолить и горстью орехов - на холмистом приграничье с Афганистаном росли фисташковые рощи. Даже щит был тяжел для дальнего похода, а легкая и крепкая фисташковая палка может отразить даже удар сабли. От дамасских клинков туркмена в XIX в. спасали не доспехи, а короткий тулуп-постун, а то и надетые один на другой несколько халатов. Все свое нехитрое снаряжение приторачивал туркмен вместе с конской попоной в виде скатки к задней луке седла.

Если приходилось атаковать противника на открытой местности, например, на караванной тропе, то главным приемом были правильно организованная засада и внезапное нападение. При этом туркмены умело применяли "дымовую завесу": с оглушительными криками, высоко вздымая пыль, они выносились из-за бархана, иногда полностью покрытые ею словно тучей, а поднятый столб песка несся на неприятеля.

Нередко туркменам приходилось действовать и против укрепленных пунктов. В этом случае они дожидались утра, и когда на рассвете открывались ворота для выгона скота, нападающие врывались в селение. А если враг был начеку, то в ход шли штурмовые лестницы, запас которых имелся в караване. Применялись и другие приемы. Можно было, например, размотать салле - головную повязку, привязать к камню и забросить на стену. Не случайно у туркменской молодежи была популярна игра под названием "тахья качарды" ("достань шапку"). Тюбетейку клали на высокую (до 3 м) стену. А дальше нужно было разбежаться, оттолкнуться ногой от стены, чтобы другой сорвать головной убор со стены. Навыки, приобретенные в такой игре, не пропадали напрасно во время штурма крепостных стен.

Отряд был небольшим, поэтому, когда речь доходила до схватки, успех зависел от умения и сплоченности каждого. Все участники набега - аламанщики - перед выступлением в поход давали клятву сердару и друг другу на верность. Ритуал был простым: в земле вырывалась ямка, куда плевали все участники набега. И даже если вождь оказывался неспособным к командованию, до конца операции его приказы выполнялись беспрекословно. Взаимовыручка туркмен была безупречной. Павшие в бою и раненые обязательно выносились с поля, оставить тело товарища считалось делом постыдным. Практически невозможным делом было найти среди туркмен и предателя.

У каждого в отряде был свой "конек": сердар знал дорогу, кто-то прекрасно ориентировался в ночи, были специалисты по колодцам, кто-то обязательно умел метко стрелять на скаку. Нередко в отряде был исчи - следопыт, умевший по полузасыпанному песком следу сказать: прошел мирный караван или военный отряд, сколько лошадей в отряде, устали лошади, с грузом или нет.

Скот для кочевника туркмена был главным смыслом его жизни. Ради него снаряжались набеги. И даже пленных, захваченных в аламане, продавал туркмен на рынках Хивы и Бухары, чтобы купить овец и верблюдов.

Управлять малоподвижным овечьим стадом, когда за спиной погоня, слишком обременительно и опасно, поэтому добычей становились пленники, ценные вещи и скот, способный быстро передвигаться: кони и верблюды. Отряд перестраивался. Первыми уходили лошади с грузом, наиболее смелые и опытные воины шли в арьергарде, прикрывая отход товарищей. Теперь главное - пустить погоню по ложному следу, чтобы спастись самим , увести караван, не упустить добычу. Туркмены рассыпались в разные стороны, предоставляя противнику гадать, в какую сторону направить погоню, лили в песок масло, имитируя след свежей конской мочи. "Они рядом",- решит противник и будет нахлестывать коней, силы уйдут, а они на самом деле уже далеко. Можно было также подвязать под хвост лошадям мешочки, и тогда навоз, который мог выдать продвижение отряда, не наведет врагов на след.

Юрий Ботяков